Art-refuge Alberts

Интервью с художником:

- Когда вы почувствовали тягу к искусству?

- В детстве я ходил в музыкальную школу. Мой учитель, Виктор Цыпуштанов, учился заочно в Академии художеств в Ленинграде, и когда ездил на сессии, брал меня с собой. Здесь, впервые услышав джаз, я понял, что заниматься музыкой бесполезно – добиться таких высот я бы не смог. После этого я увлекся историей искусства и занимался в Усолье в местном историко-архитектурном музее. Архитектура старинных уральских городов очень интересна, но уникальные исторические здания находились в плохом состоянии, церкви таяли на глазах. Движимый идем сохранить эту красоту, я поступил в 1978 году в реставрационное училище в Ленинграде.

- Почему вы не занялись реставрацией?

- В советское время попасть в реставрацию с начальным уровнем знаний было нереально. Я пошел в армию, вернувшись, решил продолжить художественное образование. Подготовка на тот момент была никакой, поэтому не стал пробовать поступить ни в Академию художеств, ни в Мухинское училище. Поступил сходу в Герцена на худ-граф, о чем не жалею. Это был 1985 год. Там я познакомился со своей будущей женой, после второго курса мы поженились, и в 1988 году у нас родилась дочь. Этот год стал значимым для меня и в плане творчества.

- Вы начали писать?

- Да, тогда состоялись мои первые пробы себя как художника, до этого я только учился. В этом году появилось Товарищество свободных художников «Невский, 20». Это была большая компания молодых художников: Александр Раппопорт, Федор Злобин, Александр Волков, Андрей Горланов, Иван Славинский, Николай Резниченко, Николай Кононов, Виктор Мальщуков, Вадим Воронин. Художники разных направлений – и реалисты, и абстракционисты, и формалисты. Нас объединяло желание творить. Впервые появилась возможность свободно выставляться и продавать свои картины. Там и начался мой рост: я смог существовать как художник. Моя первая персональная выставка состоялась именно на «Невском, 20» в 1992 году.

- Как вы сам определяете направление своего творчества?

- Очень грубо я называю это постмодернизмом. Но я не привязываюсь к определениям, и считаю, что главное в художнике – это индивидуальность. Поэтому можно сказать, что мой стиль – это индивидуализм.

-Вы знаете, сколько картин написано за эти годы, следите ли за судьбой своих работ?

- Нет, точно не знаю. В какие-то годы было написано не больше десятка картин, а в другие – 40-50. Если нет настроения, никогда не подойду к холсту. Холст для меня – это что-то доброе, правильное. Раньше я пытался отслеживать судьбу своих работ, но потом понял, что это невозможно. Знаю только, что многие из них находятся за границей. Иногда мне передают привет и благодарности от людей, у которых в доме висят мои картины. Нередко бывает, что я не знаю или не помню, кто эти люди, но искренне верю, что мои холсты приносят в их дома что-то доброе.